 Одна из самых невероятных инженерных операций, которая когда-либо происходила в Москве, — передвижка домов. Все о ней слышали, но мало кто знает, как именно совершались эти перемещения и какими примерами нам стоит действительно гордиться.
Как все начиналось
История передвижек зданий и сооружений уходит своими корнями еще в эпоху Возрождения. В 1455 году инженер из Болоньи Аристотель Фьораванти передвинул в своем родном городе колокольню церкви Санта Мария Маджоре. Правда, уже следующий опыт в Венеции закончился неудачей — видимо, подвели тамошние слабые грунты. Запятнанная репутация могла стать одной из причин переезда итальянского архитектора в Россию, где он построил Успенский собор в Кремле и поучаствовал в трех военных походах русских князей, немало удивляя москвичей своей инженерной премудростью. Фьораванти можно считать первым профессиональным инженером на русской земле, в некотором смысле отцом русской инженерной школы.
После Фьораванти в области передвижения зданий наступило затишье длиной в четыре столетия. Вспомнили об этом американцы в 1870-е годы. Поначалу двигали дома небольшие — одно- и двухэтажные, зато иногда перемещали целые районы. Например, в 1925 году в Осборне в связи с предстоящим наводнением на 2,5 км передвинули 552 дома!
Маттис Пуул. Передвижка каменной башни, осуществлённая архитектором из Болоньи. Гравюра 16 века. Ридольфо Аристотель Фьораванти (1415-1486) - итальянский архитектор, инженер. С 1475 года проживал и работал в Москве
По мере накопления опыта американцы взялись за более масштабные постройки — в 1930 году на новое место переехало здание телефонной станции в Индианаполисе весом 11 тыс. тонн и высотой восемь этажей.
А как было у нас
Передвижение домов в Москве началось не в советские годы, а чуть раньше — в конце XIX века. Тогда расширяли пути Николаевской железной дороги (то есть Петербурго-Московской). В Москве под снос попал добротный двухэтажный кирпичный особняк, принадлежавший англичанке Макгилл. Инженер путей сообщения Федорович, видимо, знал об американских опытах передвижения и попробовал воплотить их в России. В конце концов, терять нечего — дом все равно был обречен на снос.
Здание весом 1,6 тыс. тонн благополучно переехало на 100 м. За процессом наблюдало большое количество москвичей, а фельетонист «Русского листка» Менделевич написал такие строки:
Нельзя сказать, чтобы проворно,
Но все ж — единственный пример!
Дом продвигается упорно,
И торжествует инженер!
Передвижка дома Макгилл
Дом Макгилл, кстати, до сих пор находится на Каланчевской улице, недалеко от путей. Стоит он брошенный, с выбитыми окнами, на крыше растут деревья. А жаль — у меня давно зреет идея создать в нем музей передвижки зданий.
Большая передвижка
По-настоящему передвижки в Москве начались в 30-е годы XX века. Тогда стартовала масштабная реконструкция столицы: расширялись улицы, перестраивались мосты, строился канал Москва — Волга. Много домов планировалось к сносу. Но жилой фонд в Москве и без того небольшой, а значит, надо было придумать способ убрать строение с места без разрушения.
Тогда-то и появился наш герой. Практически все советские передвижки разработал и провел инженер Эммануил Гендель. В 1930-е Гендель работал в Метрострое — укреплял фундаменты домов, находящихся вблизи тоннеля метро на Волхонке. В 1935-м, при строительстве второй очереди метро (известной нам как зеленая ветка), передвинул мешавшую трамвайную подстанцию с Тверской на 2-ю Брестскую. Это, видимо, натолкнуло инженера на мысль о том, что передвижка может стать спасением для стремительно реконструирующейся Москвы.
В 1936 году не без инициативы Эммануила Матвеевича при Моссовете была создана организация с вполне актуальным для тех времен названием и уставными задачами — «Трест по передвижке и разборке зданий». Гендель стал главным инженером треста. Первая же задача по уровню сложности напоминала те, к которым американцы пришли только после 50 лет работы — передвинуть дом весом 8 тыс. тонн и высотой в пять-шесть этажей.
Этот дом на улице Осипенко (ныне Садовническая улица) близ Краснохолмского моста построен в 1929 году. Возведенные до революции московские мосты начинались от самого берега и заканчивались у другого — так и поныне устроены их петербургские братья. В 30-е годы было решено, что московские мосты должны иметь подъездные эстакады с развязками. То есть те, кто едет по набережной, и те, кто едет по мосту, не пересекаются друг с другом. Такая подъездная эстакада нового Краснохолмского моста «залезала» на дом на Осипенко. Что делать с постройкой, которой всего восемь лет и которая дает кров десяткам (а скорее всего, в коммунальных условиях, и сотням) семей? Сносить нельзя. Переносить!
Дом был построен буквой Г. Эстакаде мешало не все строение, а только длинная его сторона, выходившая на Садовое кольцо. В итоге левая сторона отъехала на 34 м, а правая — на 53 м. Дом передвинули за три дня.
Передвижка закончена. Вы видите здесь дом на новом месте. За 103 часа правое крыло здания было передвинуто на 53 м 19 см, левое — на 33 м 72 см. «Переход» завершен благополучно. Наблюдатели не обнаружили в доме никаких деформаций.
Жильцы, зная, что их дом передвинут, волновались и просили предупредить о начале передвижки, чтобы успеть переселиться к родственникам. Но им указывали заведомо ложные сроки, и, как позднее вспоминал Э. Гендель, руководитель работ, делалось это сознательно. Ночью 4 марта 1939 г. в 2 часа 03 минуты 20-тонная лебедка плавно сняла дом и покатила его на новое место.
Водопровод, канализация, электричество, телефон, радио и прочие коммуникации были присоединены к зданию с помощью гибких временных связей. Дом действительно передвигался очень плавно, и многие жильцы узнали об этом лишь утром. В одной из квартир шестилетняя девочка Инна Розанова накануне играла в кубики и строила из них башни. Заигравшись, она уснула, оставив башни на столе. Наутро башенки уцелели, не рассыпались. Передвижку закончили в три дня, передвинув дом на 49 м 86 см. Сейчас он стоит во дворе дома №6 по Тверской. Как правило, при передвижке все коммуникации работали исправно, а вот после подключения их к стационарным сетям начинались перебои. Жильцы перемещенного дома на Садовнической улице сообщали с горечью в 1939 г., что спустя полтора года после передвижки их дом так и не подключили к газовой сети.
Следует отметить, что этому дому вообще не везло. Еще когда строили дом, а возводили его на топком болоте, засыпанном песком, здесь было много неприятностей. Не успели заложить фундамент, как он стал оседать и проваливаться. Забили мощные сваи, навезли еще многие кубометры земли, но и тогда строительство шло с большими приключениями.
(А в 1967 г., в канун ноябрьских праздников(?)*, здесь произошел взрыв. Трагедия случилась поздним вечером, когда москвичи уже спокойно укладывались спать. Со всего города примчались машины скорой помощи, которые, погрузив раненых, с воем уносились прочь. Их место сразу же занимали другие. Страшный конвейер работал методично и спокойно, без лишней суеты и крика. Дым от огня, который гасили десятки пожарных машин, смешивался с паром от водяного отопления, которое все еще не могли перекрыть, и застилал всю округу. Вовсю работали не только спасатели, медики и пожарные. Целые батальоны саперов, сменяя друг друга, голыми руками разбирали завалы. Чуть позже пришла мощная техника — краны, бульдозеры, самосвалы…
— В подвалах дома, между зданием и фундаментами, до сих пор сохранилась мощнейшая металлическая рама, на которой дом переезжал, — говорит Алексей Бардашов, инженер-строитель из Института повышения квалификации госслужащих. — Представляете, сколько металла не пожалели тогда, в 30-е годы, когда он был крайне нужен стране!
В основании дома до сих пор замурованы вагонетки, на которых он и ехал на новоселье на 150 метров в сторону.
После переезда в разрыве между двумя расставшимися частями дома построили 6-этажную вставку. И люди продолжали жить здесь вплоть до 60-х годов, пока не произошел взрыв. По одной версии, виноват бытовой газ, по другой — под домом произошел разлом коры. Часть дома разворотило, множество раненых увезли в больницы, а оставшихся жильцов постепенно отселили. Несколько лет дом стоял полуразрушенный, а затем его отдали под конторы и институты. От буквы Г осталась только переезжавшая длинная ножка, остальное восстановлению не подлежало. И сейчас торец здания оборван — не плоская стена, а странный многоугольник. Спустя почти 70 лет после переезда аукаются его последствия: передвинув здание, часть его почему-то поставили на сваи, а часть — нет. Из-за этого дом неравномерно оседает, в стенах появляются трещины, и недавно его признали подлежащим сносу)(источник).
Как передвинуть дом
Шаг первый. Укрепляем кирпичный дом железом
В Москве все перемещенные дома имели кирпичные несущие стены. Если кирпичную кладку поставить на рельсы, она, разумеется, тут же сломается под своим немалым весом. Поэтому необходимо «одеть» дом в прочную железную раму. По периметру всех несущих стен устраивалась обойма из железных балок.
Шаг второй. Строим новый фундамент
Дом срезался со старого фундамента и устанавливался на новый. Таким образом, важно сразу в новом месте построить фундамент.
Шаг третий. Отрезаем дом от фундамента
Американцы делали так: подводили под здание домкраты (устройства для подъема), поднимали его, ставили в проем рельсы и опускали здание. Подъем и опускание требовали дополнительного времени и денег.
Инженер Гендель придумал, как сделать операцию проще, быстрее и дешевле: под железной рамой в стене пробивалось множество «окон»;
в подвале укладывались щебенка, шпалы и рельсы. Рельсы шли по всей трассе будущей передвижки и заходили на новый фундамент;
на рельсы укладывались катки. В качестве таковых использовались бракованные оси железнодорожных вагонов;
по каткам в «окна» закатывались ходовые балки — огромные металлические балки вроде тех, из которых строятся небоскребы;все рассчитано так, чтобы между железной рамой и ходовыми балками оставался зазор в 1–2 см, в который забивались клинья и приваривались сверху и снизу. Конструкция походила на гигантские сани с десятками полозьев;
теперь дом сидит не только на собственном фундаменте (через простенки между «окнами»), но и на рельсах, укрепленных ходовыми балками и катками. Осталось разбить отбойным молотком простенки — и все. Теперь дом стоит только на рельсах.
Шаг четвертый. Двигаем дом
Для передвижки домов использовались либо домкраты (устройства для подъема), либо лебедки (катушки с тросом, работающие от мускульной силы или мотора). Вспомните, как вы толкаете заглохшую машину. Самое сложное — сдвинуть ее с места, а дальше она сама катится потихоньку. Так же и с домом: чтобы его сместить, нужна совместная работа лебедки и домкрата, а дальше он катится от одной только лебедки.
Шаг пятый. Ставим дом на новый фундамент
Когда дом переехал, его необходимо с рельса переставить на новый фундамент. То же что и шаг третий, но в обратном порядке: строим простенки, отрезаем клинья, вынимаем ходовые балки, рельсы, замуровываем «окна».
Шаг шестой. И самый интересный.
А что происходит с жильцами все это время?
Правильный ответ: ничего особенного. Живут себе в доме, как жили. На самом деле, один из первых шагов при передвижке — «пересадить» дом с постоянных труб и коммуникаций на временные. Для этого водопровод и канализация выводились из дома выше линии отреза и подключались к городской сети гибкими шлангами. К электрическому и телефонному кабелю подключался запас, который разматывался при передвижке. А жильцы проходили к себе домой по временным деревянным мосткам.
Передвижка дома по улице Осипенко
В 1938 году режиссер Александр Медведкин сделал фильм «Новая Москва» — молодежную комедию о сталинской реконструкции столицы. Обыграли здесь и передвижку домов. Обратите внимание на слова сестрички: «Вода льется, свет горит, телефон работает...»
Кадры из к/ф «Новая Москва» («Песня о Москве», «Весёлая Москва»), реж. Александр Медведкин, 1938 год
Самые невероятные передвижки
В том же 1937 году передвинули здание 1929 года постройки на улице Серафимовича, напротив Дома на набережной. Причиной стала выросшая эстакада Большого Каменного моста. Но была своя сложность: новое место дислокации находилось почти на 2 м выше старого. Сначала строение подняли 90 домкратами, под него подвели ходовые балки, катки и рельсы, частично опиравшиеся на землю, а частично — на деревянные сваи. То есть дом практически висел в воздухе.
Передвижка дома по улице Серафимовича
Передвижка дома на улице Серафимовича стала, пожалуй, самой известной — именно ее воспела Агния Барто в стихотворении «Дом переехал»:
Возле Каменного моста,
Где течет Москва-река,
Возле Каменного моста
Стала улица узка.
В 1938 году передвинули Саввинское подворье на Тверской. Этот дом, построенный в 1907 году в духе русского модерна, стал самым тяжелым из перемещавшихся в мире — он весил 22,5 тыс. т. Здание было передвинуто на 50 м за три дня.
Передвижка Саввинского подворья
В 1939 году на Тверской передвинули здание Моссовета (ныне мэрия Москвы). Здесь перед Генделем встал целый ряд задач. Во-первых, ему предстояло перемещать исторический памятник — зданию на тот момент было более 150 лет. Пришлось тщательно изучить его техническое состояние и произвести необходимое укрепление конструкций. Во-вторых, чиновники Моссовета, в отличие от простых советских граждан, не должны были страдать от подготовительных работ по выемке грунта и подводки рельс и балок, поэтому все работы проводились подземным способом — благо у Генделя имелся опыт работы в Метрострое. Иными словами, Моссовет стоял себе как стоял, а под ним несколько месяцев шла тяжелая работа. И вот в один сентябрьский день он сдвинулся с места, обнажив под собой достаточно глубокий котлован. Кстати, передвижка Моссовета стала и самой быстрой в истории — здание весом 20 тыс. т было перемещено на 13,5 м за 41 минуту.
Передвижка Моссовета
Еще одним сложным объектом стала глазная больница на Тверской, передвинутая в 1940 году. Здание больницы сначала повернули на 97 градусов (чтобы фасад ее не прятался во дворе, как Саввинское подворье, а выходил в переулок Садовских, ныне Мамоновский), а после поворота сместили на 20 м в косом направлении, да еще с подъемом на один этаж. В общем, весьма сложная получилась операция. Кстати, об операциях — все это время больница продолжала принимать пациентов, для чего от Тверской до передвигаемого здания был устроен постоянно наращиваемый деревянный помост.
Поворот больницы. Пациенты идут по помосту
Послевоенное время
Во время войны было не до передвижек — Гендель занимался вытаскиванием утонувших танков и восстановлением разрушенных мостов и заводов.
После войны и смерти Сталина грандиозные планы по реконструкции Москвы приостановились, и двигать дома не было необходимости. Но Гендель нашел свое второе призвание — он занялся укреплением и восстановлением архитектурных памятников. На его счету укрепление фундаментов Успенского собора в Рязани и Потешного дворца в Кремле, выпрямление минарета медресе Улугбека в Самарканде и колокольни Церкви Иоанна Предтечи в Ярославле (она изображена на тысячерублевой купюре), передвижка костела XVI века в Чехии и двухсотлетнего павильона «Октагон» (он мешал строительству Центра международной торговли) в парке «Красная Пресня».
А передвижки в нашем городе продолжались до самого конца XX века, но уже без Генделя. В 1979 году, после завершения строительства редакции газеты «Известия» на Тверской, решили отодвинуть типографию Сытина — она закрывала вид. Перемещали ее на 33 м не вглубь, а вдоль улицы, к углу Настасьинского переулка. Практику 1930-х годов — двигать как есть — отвергли, здание укрепили металлическим каркасом и стянули тремя поясами. В результате дом переехал безопасно, но стоимость такой передвижки предпочли не афишировать.
Передвижка типографии Сытина
В 1981 году при расширении Люсиновской улицы отодвинули старинную усадьбу Игнатьевой — Белкина. Здание было выстроено после наполеоновского пожара, но покоилось на древних каменных палатах, практически полностью ушедших под землю. Пришлось рыть глубокую траншею на все 42 м передвижки, чтобы сохранить дом в первозданном виде.
А два года спустя, в 1983-м, случилась не передвижка, а раздвижка. МХАТ на Камергерском затеял реконструкцию сценической коробки — это та часть театра, где помещается сцена со всем своим оборудованием: трюмом, поворотным кругом, штанкетными подъемами для декораций. Коробку отпилили от основного здания театра и отвезли назад на 24 м. На освободившемся месте разместили новые механизмы для всяких театральных чудес вроде провала в люк статуи Командора и появления тени отца Гамлета, а затем немного придвинули стены назад, так что здание окончательно удлинилось на 12 м.
Передвижка сцены МХАТа
С тех пор передвижек в Москве больше не происходило. А жаль — ведь сейчас, когда ежегодно теряется несколько ценных исторических зданий, такая инженерная операция могла бы позволить столице быть динамично развивающимся городом, при этом бережно относящимся к своей истории.
источник
| 
