Существует масса прекрасных портретов Гончаровой, но они приходятся на 40-50-е годы. От 30-х годов осталась только одна плохо написанная акварель, но на ней ей всего 18 лет, после этого Натали родила четверых детей и выглядела, конечно, иначе. Помещаю портрет 1841 года, как более похожий. Гончаровой 28 лет. Негритёнок, нарисованный справа, свидетельствует о колоссальном интеллекте как немца-художника, так и самой вдовы.

 

По характеру Пушкину вообще не нужна была вторая половина – по деньгам и заботам он мог как-то справиться только со своей холостой жизнью. Или ему была нужна жена-друг - как у Вяземского или Карамзина. Такая жена могла бы предостеречь от необдуманных поступков, сгладить неприятности, взять на себя часть тягот семейной жизни. Да просто послушать стихи и их понять – для пишущего человека это счастье.

Помощи от Натали не было никакой и никогда.

 

Картина Николая Ульянова это редкий случай, когда идеологическая иллюстрация достигает степени жизненной правды и настоящего искусства. Так всё и было.

 

Обремененный постылой литературной подёнщиной, дурацкой службой в историческом архиве и королевским диснейлендом для слабоумных (они там, например, кривлялись в «живых картинах») Пушкин остался наедине со своими мыслями.

Внешне это всё производило впечатление деградации. Но когда Жуковский стал разбирать архив, оставшийся после его смерти, то увидел, что мышление Пушкина нисколько не изменилось, и творческий дар не угас:

«Жизнь Пушкина была мучительная, - тем более мучительная, что причины страданий были все мелкие и внутренние, для всех тайные. Наши врали-журналисты, ректоры общего мнения в литературе, успели утвердить в толпе своих прихожан мысль, что Пушкин упал; а Пушкин только что созрел, как художник, и все шел в гору, как человек, и поэзия мужала с ним вместе. Но мелочи ежедневной, обыкновенной жизни: они его убили».

К этому можно добавить, что это были необыкновенные мелочи. Пушкин получился в реторте Лицея, который в свою очередь был частным случаем фантастического мира, созданного гением Александра I. Как только этот мир стал при Николае заниматься «делом», Пушкин стал задыхаться от недостатка кислорода (выражение Александра Блока). Для него были ошибочны все виды тесных, нефиктивных контактов с «хтоникой» николаевского реального мира, будь то журнальная полемика, служба учёным чиновником, придворная жизнь или даже жизнь семейная.

 

 

К 30-ти годам Пушкин уже был немолодым человеком. Я упоминал в одной из предыдущих глав, как его воспринимал младший родственник Дельвига. В 37 лет Пушкин превратился в беззубого старика. 16-летний сын Вяземского Павел в ужасе слушал «дедушку»:

«Пушкин удивлялся: «Вы не знаете стихов Баркова и собираетесь вступить в университет? Это курьезно. Барков - это одно из знаменитейших лиц в русской литературе... Первые книги, которые выйдут в России без цензуры, будет полное собрание стихотворений Баркова...» Вообще в это время Пушкин как будто систематически действовал на мое воображение, чтобы обратить мое внимание на прекрасный пол и убедить меня в важном значении для мужчины способности приковывать внимание женщин. Пушкин поучал меня, что вся задача жизни заключается в этом: все на земле творится, чтобы обратить на себя внимание женщин. Не довольствуясь поэтическою мыслью, он учил меня, что в этом деле не следует останавливаться на первом шагу... Он постоянно давал мне наставление об обращении с женщинами. В то же время Пушкин сильно отговаривал меня от поступления в университет и утверждал, что я в университете ничему научиться не могу. Однажды, соглашаясь с его враждебным взглядом на высшее у нас преподавание наук, я сказал Пушкину, что поступаю в университет исключительно для изучения людей. Пушкин расхохотался и сказал: «В университете людей не изучишь, да едва ли их можно изучить в течение всей жизни. Все, что вы можете приобрести в университете, - это то, что вы свыкнетесь жить с людьми, и это много. Если вы так смотрите на вещи, то поступайте в университет; но едва ли вы в том не раскаетесь!» С другой стороны, Пушкин постоянно и настойчиво указывал мне на недостаточное мое знакомство с текстами священного писания и убедительно настаивал на чтении книг Ветхого и Нового завета. Для нашего поколения, воспитывавшегося в царствование Николая Павловича, выходки Пушкина уже казались дикими».

Это завершающая сцена феллиниевского «Казановы», когда старый пиит 18 века выступает перед буршами века 19-го.

 

Думаю, Пушкин всё понимал с самого начала. Первым его произведением в Лицее была повесть «Фатам», сюжет которой повторяет фильм «Загадочная история Бенджамина Баттона». Ребёнок рождается с мудростью старика и умирает стариком-младенцем.

 

Почему? Потому что он НЕ ДОЛЖЕН был родиться. Его чудесным рождением была нарушена естественная канва жизни.

 

(Кликабельно.)

 

XV

По поводу дуэли Пушкина и Дантеса существует Литература. Не берусь даже её классифицировать, обращу лишь внимание на несколько обстоятельств.

1. Пушкин с младых ногтей участвовал во всевозможных дуэльных историях (30(!) вызовов), этим фактом постоянно бравировал, но, тем не менее, все каким-то волшебным образом оканчивались ничем. Совсем ничем – у Пушкина к 1837 году не было ни царапины, у его противников тоже. Между тем дуэльная ссора вещь очень инерционная, остановить её трудно. Нужна ВЗАИМНАЯ добрая воля, к тому же затруднённая негативным отношением тогдашнего «общества» к несостоявшимся дуэлям.

Чтобы показать, КАК тогда стрелялись, приведу один пример. В 1817 году возникла ссора между кавалергардом Василием Шереметевым и камер-юнкером Завадовским из-за балерины Истоминой. В ссоре участвовали также Грибоедов и Якубович, которые должны были стреляться вторым нумером. Первым выстрелил Шереметев и отстрелил Завадовскому часть воротника. Тот понял, что его хотели убить и в ответ выстрелил Шереметеву в живот. Шереметев несколько раз подпрыгнул на месте, а потом рухнул в снег и стал биться как рыба об лёд. К нему подошли и сказали: «Ну что, Вася, получил репку?» Потом Якубович вырезал пулю и показал Грибоедову: «Это для тебя!». Но убивать не стал, а зная, что Грибоедов музыкант, изуродовал ему руку.

Очевидно, бретерство Пушкина было напускной игрой, а противники его жалели. Убивать или хотя бы ранить знаменитого поэта никому не хотелось. Пока он не нарвался на иностранцев, которым было плевать.

 

Типичная «пушкинская дуэль» выглядела так. Молодой пьяный негодяй кривлялся в театре – наступал сидящим на ноги, загораживал сцену, отклячивал задницу, мешал слушать пьесу репликами и шиканьем. Когда какой-нибудь почтенный зритель делал Пушкину замечание, молодой человек потирал руки. На следующий день он приходил к «обидчику» с двумя гвардейскими офицерами и вызывал его на дуэль. Одновременно будущие секунданты давали несчастному понять, что его вызывает тот самый Пушкин – знаменитый поэт и человек лично известный при дворе. После этого несчастный терпила лепетал оправдания, а Пушкин куражился дальше: «чтэ?» «громче, не слышу!», и наконец «удовлетворённый», уходил, не попрощавшись. Я буквально пересказал историю столкновения с майором Денисевичем. Другие истории были не лучше, а иногда и хуже.

 

Секундантом француза Дантеса был француз д'Аршиак, секундантом Пушкина – француз Данзас. Три француза и один русский встретились, поговорили. Русский умер. Перед смертью Пушкин послал сказать Дантесу, что он его прощает. Дантес рассмеялся: «Я его тоже прощаю».

После дуэли Дантес жил долго и хорошо. Прожил 83 года, стал депутатом парламента и очень богатым человеком. «Старик» Геккерн, которому на момент дуэли было 44 года, прожил 91 год, окруженный почётом и вниманием.

 

Жорж Дантес.

 

После дуэли Дантес уехал во Францию вместе со своей женой Екатериной Геккерн-Гончаровой. Дура радовалась:

«Я чувствую себя превосходно, уже три недели, как я совершенно поправилась. Вот что значит хороший климат, не то что, не прогневайся, в вашей ужасной стране, где мерзнут с первого дня года и почти до последнего. Да здравствует Франция, наш прекрасный Эльзас, я признаю только его. В самом деле, я считаю, что, пожив здесь, невозможно больше жить в другом месте, особенно в России, где можно только прозябать и морально и физически».

Это было написано в 1840 году, после рождения третьего ребенка. Тем не менее, она умерла в 1843 от послеродовой горячки. Прожив, таким образом, 34 года. Несмотря на отвратительный российский климат, Натали прожила гораздо больше.

2. Поводом к дуэли между Пушкиным и Дантесом послужило анонимное послание следующего содержания:

«Великие кавалеры, командоры и рыцари светлейшего Ордена Рогоносцев в полном собрании своем, под председательством великого магистра Ордена, его превосходительства Д.Л.Нарышкина, единогласно выбрали Александра Пушкина коадъютором великого магистра Ордена Рогоносцев и историографом ордена. Непременный секретарь: граф И.Борх»

Каким образом это послание могло было быть написано Дантесом или Геккерном, совершенно непонятно.

В дипломе говорится, что жена Пушкина любовница Николая I. Нарышкин был мужем многолетней любовницы Александра I, а Борх - мужем любовницы Николая I. При этом Борх, как и Пушкин, был камер-юнкером, и, вдобавок, гомосексуалистом. То есть своё камер-юнкерство педераст Пушкин получил в награду за «труды» фиктивной жены, по этой же причине его сделали придворным историографом.

Это пасквиль, прежде всего марающий честь царя, и совершенно невозможно представить, чтобы его написал голландский посол, представлявший интересы Нидерландов (тогда КРАЙНЕ дружественного России государства, на уровне полусателлита), находящийся в Петербурге уже 15 лет и пользующийся личным расположением монарха. Тем более это касается его воспитанника. Достаточно сказать, что Пушкин жаловался на Геккерна Бенкендорфу, а именно Бенкендорф освободил Нидерланды от наполеоновской оккупации.

3. Стремясь избежать дуэли, Дантес женился на сестре Гончаровой Екатерине. Она была старше мужа, бедна и некрасива. Это совершенно фантастическое развитие событий, никак не вытекающее из того, что было ранее.

 

 

Но, как ни парадоксально, это именно то, чего добивался Пушкин с самого начала своего знакомства с Дантесом. Екатерина Гончарова была фрейлиной, то есть невестой на выданье, находящейся на попечении императрицы. Пушкин, выводил её в свет (вместе с другой сестрой), а также приглашал молодёжь к себе домой. Его жена кокетничала с молодыми людьми, чтобы облегчить знакомство со своими незамужними сестрами, и все это понимали. Дантес был потенциальным женихом, в этом качестве с ним и общались. Дантес хорошо понимал ситуацию и в шутку называл Пушкина «трехбунчужным пашой», то есть «главой гарема с тремя членами» :) Увлекшись женой Пушкина, Дантес отклонился от ожиданий Пушкина, а женившись на Екатерине Гончаровой выполнил то, что от него Пушкин ожидал. Невольно для себя, потому что Екатерина, повторяю, не была завидной партией.

4. Вследствие этого роковая дуэль была дуэлью родственников, что само по себе редкость, не говоря о том, что со стороны Пушкина это была дуэль 37-летнего отца четырёх детей, которому по статусу заниматься такими вещами было неприлично.

Пушкин, имея огромный опыт расстроившихся дуэлей, был уверен, что его второй вызов так же не примут, как и первый, тем более что второго вызова и не было. Он отослал Геккерну письмо с отказом от своего дома, написанное в самых резких выражениях именно потому, что это уже была ссора родственников. Согласие на дуэль после этого письма было для Пушкина неожиданностью, он до конца не верил, что дуэль состоится. Это был шантаж. Александр Сергеевич не сообразил трёх обстоятельств:

Первое обстоятельство (решающее) - и для Дантеса, и для Геккерна он был скучным иностранцем, пишущим на варварском языке вероятно не менее варварские вирши.

Второе обстоятельство – Франция была страной дуэлянтов и сами правила дуэли, по которой стрелялся Пушкин, были изобретены во Франции. Это соответствовало французскому характеру. Это не Германия с е ё «мензур-дуэлями». Нет человека – нет проблем. Кстати сын Дантеса от Екатерины Гончаровой стал заядлым дуэлянтом. Дантес был офицером и снайпером, человеком осторожным, но не до такой степени, чтобы нарушить кодекс дворянской чести.

И, наконец, третье обстоятельство. Дантес не был ни Дантесом, ни Геккерном. История о том, что гомосексуалист Геккерен усыновил смазливого Дантеса, не выдерживает критики.

Именно в случае гомосексуальных отношений немотивированное усыновление есть их афиширование, чего по условиям 19 века тщательно избегали. Да и не похоже, чтобы Дантес был голубым. У него было четверо детей и репутация дамского угодника.

Вообще истории знакомства Геккерна и Дантеса нет. То, что рассказывается – «случайно познакомились в Любеке на пути в Россию и приехали в Петербург на одном корабле» – во-первых, мало что объясняет, а во-вторых ложь, так как есть точные даты прибытия и Дантеса, и Геккерна в Петербург. Они совсем разные.

Сама история с усыновлением не имеет прецедентов. У Дантеса был жив отец (давший согласие на усыновление сына!), а Геккерн последовательно нарушил все условия законного усыновления в Голландии. Версия о том, что Дантес был настоящим сыном Геккерна, никак не подтверждается, к тому же Геккерн действительно был гомосексуалистом.

Абсолютно непонятно благоволение к Дантесу короля Пруссии, который дал ему рекомендательное письмо в Россию, а затем и благоволение самого Николая, который дал офицерский чин с нарушением правил, да ещё выплатил денежное пособие. Участие Дантеса в движении шуанов (французских партизан-легитимистов) было не более чем легендой, о чём принимавшие решения монархи конечно знали.

Все эти обстоятельства обнаруживают уровень протекции, совершенно не соответствующий классу Геккерна, - кроме всего прочего, человека с подмоченной репутацией.

 

Вероятнее всего, Дантес был бастардом голландской королевской фамилии. Только это предположение всё ставит на свои места. Получает смысл и усыновление – таким образом, Дантес получал голландское подданство, дворянство и официальное попечительство. Объясняется иррациональное, но почему-то не вызывающее у современников вопросов, поведение Геккерна: он просто выполнял личную просьбу своего монарха.

В 1855 году Геккерн писал Дантесу:

«Были три императора (российский, французский, австрийский) и один молодой француз; один из могущественных монархов изгнал молодого француза из своего государства, в самый разгар зимы, в открытых санях, раненого! Два другие государя решили отомстить за француза, один назначил его сенатором в своем государстве, другой пожаловал ему ленту большого креста, которую он сам основал за личные заслуги! Вот история бывшего русского солдата, высланного за границу. Мы отомщены, Жорж!»

Откуда такой гонор-то? С разжалованным Дантесом случайно встретился брат царя Михаил и потом три дня вздыхал, что молодого человека жалко: «всё потерял, разжалован в солдаты». А чего жалеть иностранца, убийцу и гомосексуалиста, с позором высланного из России? Значит, были на то причины, и было у Романовых чувство вины. Свои попросили за своего по-родственному, а человек «попал в историю». Неудобно.

 

Вильгельм Оранский, с 1840 года король Нидерландов Вильгельм II. Вероятный отец Дантеса.

 

5. Говорится, что рассылка диплома была «шалость» аристократической молодёжи и такие дипломы получали многие. Кто и когда? Если никто больше не получал, то дипломы написал сам Пушкин. Стиль диплома совершенно пушкинский: его текст слишком краткий, а содержание - на несколько страниц. Здесь видны не ослиные уши, а коготь льва. К тому же в дипломе была «улика» тут же чудесно угаданная Пушкиным и рассказанная знакомым – диплом был написан на бумаге, использующейся голландским посольством. Всё это слишком празднично и складно, чтобы быть правдой.

При этом по написанию французских букв видно, что писал диплом русский («u» как «и» - прописью эти буквы более сходны, но всё-таки не настолько, чтобы этого не заметить иностранцу).

6. Возникает версия что Дантес (и Геккерн) прикрывали связь Натали Гончаровой с Николаем. А Пушкин, вроде бы нападая на Дантеса и защищая доброе имя жены и царя, делал дальнейшие отношения Натали и Николая I невозможными.

Сохранились воспоминания Модеста Корфа, лицейского однокашника Пушкина, крупного чиновника и почтенного человека. Он передал слова Николая I:

«Под конец жизни Пушкина, встречаясь часто в свете с его женою, которую я искренно любил и теперь люблю, как очень добрую женщину, я раз как-то разговорился с нею о комеражах (сплетнях), которым ее красота подвергает ее в обществе; я советовал ей быть сколько можно осторожнее и беречь свою репутацию и для самой себя, и для счастия мужа, при известной его ревности. Она, верно, рассказала это мужу, потому что, увидясь где-то со мною, он стал меня благодарить за добрые советы его жене. - Разве ты и мог ожидать от меня другого? - спросил я. - Не только мог, - ответил он, - но, признаюсь откровенно, я и вас самих подозревал в ухаживании за моею женою. Это было за три дня до последней его дуэли».

Корф относился к Пушкину со сдержанной неприязнью, но крайне маловероятно, что эта история им придумана. «Другой стиль».

Признание царю В ГЛАЗА хотя бы в подозрениях такого рода - неслыханная дерзость. Это не вежливость, и не могло быть вежливостью.

Женитьба Дантеса на фрейлине Екатерине Гончаровой могла произойти только по высочайшему мнению Николая. То, что Дантес не испугался первого вызова Пушкина, доказывает его последующая дуэль, да и реакция на отзыв вызова Пушкина после помолвки. Он тогда добился, чтобы Пушкин дал гарантии его порядочности, заявив без обиняков: «Решайте сами свадьба или дуэль». Скорее всего, и первая отмена дуэли и последующее согласие на дуэль со стороны Дантеса могло произойти только после консультаций Геккерна с Николаем I.

 

Дуэль получается довольно длинной.

 

Иными словами, произошло то, что должно было произойти. Пушкин сделал всё возможное, чтобы подстроиться под требования и нравы новой эпохи. Внешне всё получалось и шло в требуемом направлении. Внутренне – нарастало глубокое неприятие жизни, которая Пушкину была совершенно чужда. Виртуозная мимикрия закончилась гишторией александровской эпохи – прямым конфликтом с царём на личной почве. То есть именно тем, чего Пушкин боялся больше всего и от чего всеми силами уходил 12 лет.

Свои взаимоотношения с властью Пушкин начал молодым лицеистом, когда написал оду голландскому принцу. Сестра Александра I (и Николая) Анна выходила замуж за сына короля Нидерландов принца Вильгельма Оранского. Оду должен был написать престарелый придворный пиит, но не справился с заданием и, по совету Карамзина, обратился к Пушкину. Тот написал стихи за два часа, их переложили на музыку и пели на свадебных торжествах.

Императрица-мать подарила Пушкину золотые часы, который их тут же раздавил каблуком (потому что я тебе не нанимался). Оранский это «Оранж» – апельсин. И Вильгельм Оранский это вероятный отец Дантеса.

Вот такой Стенли Кубрик.

 

(Кликабельно.)  

Часть 1

Часть 2

Часть 3

Часть 4

Часть 5   источник