 Картинка слева: великий русский художник Айвазов(ский). Пожар Москвы 1812 года. Всем известная со школы картина. Страшная картина, надо сказать. Масштаб разразившейся в Москве катастрофы, без сомнения, впечатляет.
Но, как иногда бывает, мелочь, случайно попавшаяся на глаза, может дать основания предположить, что Айвазовский (и не только он) мягко говоря, заблуждался. И эта мелочь — вывеска обувного магазина.
Москва, 12 октября 1812 г. Вас ничего не напрягает? Меня, например, очень даже! Если не знать, что после страшного пожара прошел всего месяц, можно догадаться, что он был? Где головешки, закопченные стены? И вывеска! Ее только повесили? Решили магазин открыть? До того ли москвичам, чтобы новую обувь покупать? Или она висела и не обгорела? Церковь целая, у домов крыш нет. Совсем. Это октябрь. Где трава? Нету! А вместо нее кучи песка! Откуда он взялся в таком количестве?
Та же картина. Вот что пишет Бенкендорф: «10 октября 1812 года мы вступили в древнюю столицу, которая ещё вся дымилась. Едва могли мы проложить себе дорогу через трупы людей и животных. Развалины и пепел загромождали все улицы. Одни только разграбленные и совершенно почерневшие от дыму церкви служили печальными путеводными точками среди этого необъятного опустошения. Заблудившиеся французы бродили по Москве и делались жертвами толпы крестьян, которые со всех сторон стекались в несчастный город».
Толпы диких пьяных крестьян. Идем дальше.
Почему песок высыпается из окон? Это пепел? Хорошо. Но ведь известно, что сильный дождь помешал разгореться пожару еще больше. Серый пепел от воды становится черным. Все вокруг должно быть черным!
Разве похоже, что это разрушения от пожара? Как ни странно это звучит, но французская версия московского пожара родилась еще до того, как он возник. По Москве упорно ходили слухи о готовности Ростопчина сжечь город; что в подмосковном имении строится неким Шмитом летательный аппарат (!!!), с помощью которого можно будет то ли уничтожить неприятеля, то ли сжечь Москву; что московская чернь с попустительства, а то и при поощрении городского начальства, собирается перебить всех оставшихся в городе иностранцев; и т. д.
Кстати, художник все с натуры рисовал. Христиан Вильгельм Фабер дю Фор — вюртембергский генерал-майор, художник-любитель. Создал серию рисунков о походе в Россию, которая в 1827-1830 гг. была гравирована и издана под названием «Листы из моего портфеля, зарисованные на месте во время кампании в России». «Вступив в город, император был поражен еще более странным зрелищем. От всей огромной Москвы оставалось только несколько разбросанных домов, стоявших среди развалин! Запах, издаваемый этим поверженным колоссом, сожженным и обуглившимся, был очень неприятен. Горы пепла и местами оставшиеся стоять остовы стен и полуразрушенные столбы были единственными признаками пролегавших здесь улиц. Предместья были заполнены русскими, мужчинами и женщинами в полуобгоревшей одежде. Они блуждали, точно призраки, среди развалин». (Из воспоминаний Сегюра).
Предместье. Французишка спокойно ловит рыбу. В полуобгоревшей одежде никто не блуждает.
На среднем плане дом сгорел, дерево целое. А это Наполеон пишет жене: «Город почти полностью превращен в пепел». Ты не можешь представить того ужасного спектакля, который мы наблюдали своими глазами во время этого пожара. Хорошо, если в городе осталось 80 из 100000 жителей. Они здесь без пищи, без одежды, без того, чтобы укрыть свои головы в момент, когда придет то время года, которое здесь столь сурово; это внушает ужас!» Какой добрый Наполеон! Озаботился судьбой неприятеля, который без пищи, одежды и жилья.
Уже другой художник. Где пепел? Разрушения как после авианалета или термоядерного удара.
А это более поздняя подделка. Здесь французы уже вовсю безобразничают.
Вид на Москву с балкона Кремлевского дворца, 1797 год:
Подделка:
Опять лягушатники зверствуют. Наполеон, как известно, ночевал в Петровском путевом дворце.
1811год. Из википедии: «Во время наблюдения за московским пожаром из окна у императора обгорели волосы… …После окончательного бегства Наполеона дворец был разорён: восстановительные работы начались только при Николае I и продолжались более 10 лет». Позвольте, от Бульварного кольца до Петровского дворца 8 км!!! Волосы могли обгореть??? И кто же этот дворец разорил до такой степени:
«Утром 16-го Кремль стал представлять собою остров в центре огненного моря. — Записал 21 сентября Фантэн дез Одоард. — Стремительный ветер, спровоцированный жестокостью пожара, во сто крат усилился и стал вести себя непредсказуемо. Из глубин пламени поднимался зловещий шум и, подобно волнам океана в сильную бурю, прокатывались от одного к другому раскаты непрерывного грома. Это было извержение Везувия, соединенное ни с чем не сравнимым величием ужасного спектакля». Помилуйте, это какая-то беллетристика, а не мемуары. Или описание действительно чего-то запредельного.
Дом Пашкова:
Еще разрушения:
Бросьте в меня тухлый помидор, если это последствия пожара. Вернемся к Христиану дю Фору.
На главной дороге между Можайском и Крумской(?), 18 сентября 1812 г. Как-то мне казалось, что обгоревшие трупы выглядят иначе. Бородино:
Бондарчуковской массовости не хватает, вы не находите? Может быть, художник просто не смог живописать истерический надрыв событий? Да нет, далее все как по учебнику 8 класса:
И тут мне вспомнился Алевизов ров, который засыпали в 1814 году.
Стена слева достаточно невысокая. Справа почти в два раза выше. Причем, у Тимофеевской башни даже ниже, чем у реки. Если хотелось выдержать расстояние от земли, могли бы сделать стену наклонной, а не прямой. Зачем избыточная высота у самого подножия холма? Угрохать столько ресурсов, чтобы вершина стены была ровной? И при этом наплевать на её высоту у Тимофеевской башни? Гораздо проще предположить, что со стороны Алевизова рва стена была ровная и высокая (ров штурмовать проще, чем реку). И вот волна начинает перехлестывать через эту высокую стену. Что получится? Намыв глины вокруг стены. Т.е. Боровицкий холм! Стену покрыло глиной и её пришлось надстроить сверху, что хорошо видно по Тимофеевской башне:
А теперь вернемся к нашей картинке:
Что мы видим? Никакого холма! Стена высокая и ровная на всем протяжении, как мы и предположили. Ну, и Алевизов ров, соединяющий две реки. И никаких шлюзов! 26 метров холма намыло наводнением. И даже понятно, почему Александровский спуск более короткий, чем Васильевский: вода шла с северо-запада, т.е. под углом к Арсенальной башне. Вот под этим углом всё и вымыло.
Ну, и чтобы расставить все точки, посмотрим на единственное уцелевшее здание на Красной площади: Покровский собор. Оригинальный постер для государственного музея архитектуры им. А.В. Щусева разработало рекламное агентство Saatchi&Saatchi:
Что это? Гениальное озарение или утечка информации? Конечно, это гипербола. Но нам надо где-нибудь найти недостающие 26 метров собора. И поможет нам сайт этого собора, демонстрирующий занятную старинную гравюру:
Современная высота собора — 48 метров. Высота отдельных куполов — 21-28 метров. Т.е. где-то вдвое меньше. Примеримся к гравюре. Легко видно, что современное подножие собора находится на уровне стены на заднем плане. Пропорции куполов и центрального шатра соответствуют требуемой пропорции 1/2. Ну, а от стены до поверхности земли примерно столько же, как и от стены до куполов. Т.е. за 20 метров.
Всё сошлось: холма до потопа не было. И тому есть даже изустное свидетельство, которое мне сообщила моя старая приятельница. Рассказываю ей о последних изысканиях (мы не виделись полтора года) и дохожу до потопа. И тут у неё срабатывает воспоминание. Её прабабушка (коренная москвичка рождения в районе 1880-го) рассказывала о воспоминании своего прадедушки (больше она о нем ничего не помнила). И это воспоминание — потоп. Нет — ПОТОП!!! Она запомнила лишь состояние ужаса, исходящее от прадедушки: неумолимо надвигающаяся стена воды. Почему потоп, откуда вдруг потоп? Ничего не запомнила, кроме этого ужаса в глазах прадедушки. ПОТОП!!! Прадедушка в 1815 был маленьким ребенком. Понятно, что у него в голове отложилась лишь эмоция. И еще. Вот картинка, на основе которой Айвазовский в 1851 году домыслил события 1812 года:
Источник
|
